Детство оно такое ❤️ Наши темпы освоения нового несоизмеримо ниже детских. Почему мы теряем темп? Может быть, потому, что мы растрачиваем массу энергии на сопротивление или приспособление к социуму. Мы, взрослые, не способны, как дети, жить настоящим моментом. Опыт прошлого тяготит нас, будущее пугает. И в какой-то момент мы обнаруживаем, что потеряли интерес к жизни: все так банально, нет ничего нового!
Ребенок не боится банальности. Такого понятия в его сознании не существует. Он не создает произведений искусства, он осваивает мир с помощью рисования линий, нанесения красок и создания пластических форм.
Два мальчика-близнеца трех с половиной лет красят бумагу. В самый разгар работы подменяю краски цветными мелками. Они не спрашивают, куда делись краски — с тем же энтузиазмом рисуют мелками. Они увлечены самим процессом: была белая бумага — стала цветной. Так и лепят — все равно из чего. Был ком — надавили пальцем — получилась вмятина. С другой стороны отщипнули — получился как бы след от пальцев. Страсть к переменам, к метаморфозам — вот что ими движет, а вовсе не создание картины или скульптуры.
Дочь моих знакомых никого не пускает в свою комнату: там на полу — город. Где же он? Никакого города нет. Но стоит сделать шаг — голос предупреждает: вы что, не видите, тут же трамвай стоит! Родители девочки обеспокоены состоянием ее психики. Но с этим, насколько я понимаю, у нее все в порядке. Беда девочки в другом — у нее незаурядное воображение. А у ее родителей — уже заурядное.
Мышление детей метафорично. По определению М. В. Ломоносова, метафора — это «сближение далековатых идей». Дети без усилий сопрягают «далековатые идеи». Именно поэтому они с раннего возраста сочиняют стихи, песни, дома, дворцы, города и планеты. Сочинительство — их стихия. В нем рождаются образные модели мироздания.
Копая ямы, возводя дворцы на песке, укладывая кукол спать, дети постигают азы мироустройства. «Домики», которые нам, взрослым, так надоедает разбирать, — первая попытка моделирования пространства.
Получается, детям необходимо и то, и это, и пятое, и десятое. Как же, при нашей занятости, организовать такую среду, где разовьется и воображение, и мышление, и умение реализовывать «творческость» в реальных формах?
Парадокс в том, что детям от нас почти ничего не нужно.
«Можно я здесь порисую?» — спрашивает ребенок, а мы ему отвечаем: «Нет! У тебя есть свой стол, в столовой едят, а не рисуют!» Мы городим заборы из запретов: этого не брать, к этому строго-настрого не прикасаться и т. п.
Даже наши вопросы начинаются с «не» и «нет»: «У вас нет «нет того-то и того-то?», «Не знаете, как пройти туда-то?», «Не подскажете, который час?» Мы как бы заранее предполагаем, что нужного предмета нет, что на вопрос нам не ответят.
Жизнь опасна, и мы предостерегаем: «Не прислоняться!», «Не трогать ручку крана!», «Не облокачиваться на поручни!», «Не ставить вещи на ступеньки!», «Не влезай — убьет!»
Зато один мой знакомый утверждает, что есть на свете такая страна, где на всех углах написано: «Гуляйте на здоровье!», «ЗДЕСЬ МОЖНО ВСЕ!». Шутит, наверное...
(Из книги Е. Макаровой)
